Глава девятаяПутешествие с «Чарли»Я главнокомандующий, понимаете? Мне не нужно что-либо объяснять - мне не нужно объяснять, зачем и что я говорю. И это самый интересный момент в работе президента. Джордж Уокер Буш, сорок третий президент США Ростислав Шибанов прекрасно помнил оборону маленького городка Уотерхоул, где они жили некоторое время. Армия Макриди прихлопнула его буквально мимоходом. Но Уотерхоул представлял собой укрепленный форт, а Солт-Лейк-Сити, за исключением Цитадели, был обыкновенным городом. Сейчас они стояли в круглой башне комплекса водоочистных сооружений. Для наблюдательного и командного пункта она подходила как нельзя лучше – толстые стены из армированного бетона, узкие окна-амбразуры, основание уходит в песчаниковый холм. У стены – приборы связи, чтобы Мастер мог получать сведения со всех участков грядущей битвы. Мастеру принесли вертящееся кожаное кресло. Здесь никто не обращал внимания на отряд Гумилева – Шибанова. Видимо, считали, что это некие новоявленные союзники. Правда, на Джея-Ти посматривали с нескрываемым удивлением, потому что негры на командных должностях в Республике не использовались. Внизу, в траншее, их было предостаточно, но на командном пункте… Мастер чувствовал себя вполне комфортно. Какой-то шнырь из сержантов притащил ему портативный холодильник с бутылками ананасового сока, и сейчас бывший сенатор сидел с запотевшим стаканом в руке. Картину несколько испортила Мидори, которая без спроса взяла из «генеральского» холодильника бутылку, с громким хлопком открыла и принялась пить. – Вижу какое-то движение, – сказал Гумилев, вглядывающийся вдаль через мощную оптику армейского бинокля. Пыль. – Перегруппировываются перед атакой, – спокойно предположил Мастер. – Или просто маневрируют, мало ли… Они там постоянно перемещаются. Может, дурят нам голову. Полковник Роулинсон сидел тут же; похоже, он снова чувствовал себя паршиво. Нестор Тарасов стоял за его спиной, как бы наготове. Второго полковника армии Солт-Лейк-Сити, Джейсона Донована, никто так пока и не видел – он находился где-то на переднем крае, в траншеях. Судя по докладам, это был толковый командир. Да и почему у Мастера должны были собраться одни подонки и дебилы? Любая централизация в подобных условиях привлекает самых разных людей. Так думал Ростислав, глядя на их отряд. На их общий с Гумилевым отряд, потому что никто не решился бы сказать, кто здесь командир. Шибанов не знал нюансов, но понимал, что Вессенберг чем-то проштрафился (видимо, тот случай, когда он ниоткуда появился со своим чемоданчиком, а затем устроил катавасию с гранатой), а симпатичный Тарасов вообще был не тем, за кого себя выдавал Гумилеву. С Роулинсоном у Тарасова были любопытные взаимоотношения – похоже, они давно и хорошо знали друг друга. Но, с другой стороны, Тарасов был именно тем человеком, который снял с креста и исцелил Джея-Ти. Ростислав давно уже отчаялся что-либо понять и решил, что разберется потом, когда им удастся отстоять Солт-Лейк-Сити. Если удастся отстоять. – Так, что вы там говорили про «Чарли», сенатор? – неожиданно спросил Гумилев, передавая бинокль стоявшей рядом Мидори. – Портативный ядерный заряд, – сказал Мастер, сплетя пальцы рук на животе. – То, что обычно называли «ядерным чемоданчиком». Мощность – половина килотонны. Весит около шестидесяти килограммов. Не спрашивайте, где я его раздобыл, все равно там больше нет. – Насколько я понимаю, «Чарли» предполагалось доставить в тылы Макриди? – А что же с ним еще делать? Мы не самоубийцы. Хотя половина килотонны – это не так уж много. Тактическое ядерное оружие, не стратегическое. – Я понимаю. – Гумилев поскреб подбородок с безбожно отросшей щетиной. – Вы же знаете, что в свое время на севере кто-то взорвал несколько ядерных бомб куда большей мощности. Невада, вы там были, – продолжал Мастер. – Вообще я давно понял, что не так страшен черт, как его малюют. Ограниченная ядерная атака не причинит никому вреда. В той же Хиросиме или Нагасаки люди живут припеваючи. – Давайте вернемся к «Чарли», – предложил Гумилев. – Что, если кто-то доставит чемоданчик в лагерь Макриди? – Неужели вы серьезно?! – с нескрываемым возмущением воскликнул Вессенберг. – Да, серьезно, – сухо ответил Андрей. – Итак, сенатор? – Доставить не проблема, – широко улыбнулся Мастер, продемонстрировав результаты трудов хорошего стоматолога. – Проблема – выбраться назад. Замедление – десять минут. Из зоны поражения выйти нельзя, диверсант попросту не успеет. – Уехать? – Теплее, как говорят детишки. Но малореально. Вы еще скажите «улететь». – С учетом вертолетов, которые есть как у вас, так и у Макриди, это тоже вариант. Но черт с ними. Уедем. У вас есть обмундирование Республиканской Армии? – Обычная форма Вооруженных сил США, – развел руками Мастер. – Здесь ее полно, на армейских складах. У них есть собственные нашивки, но и этого добра хватает – полковник Донован натаскал из рейдов. Однако я не понимаю – вы что, собираетесь послать туда камикадзе? – Почему же камикадзе? Умирать никто не собирается, разве что в самом крайнем случае. Где «Чарли»? – Так я вам и сказал, – рассмеялся Мастер. – Сначала расскажите мне, что у вас за план, мистер Гумилефф. На командном пункте наступила тишина – все смотрели на Андрея. Слышно было, как внизу, в траншеях, сержанты матерят ополченцев, а кто-то играет на губной гармошке унылый блюз. – Ничего сверхсекретного, сенатор. – Гумилев уселся на пол по-турецки. – Несколько человек одеваются в форму армии Макриди. Потом мы выходим из города и пробираемся в их лагерь. Закладываем заряд и взрываем. Полагаю, даже профессиональная, кадровая армия разбежалась бы после такого, а эти – и подавно. Мастер с любопытством посмотрел на Гумилева. – Вы серьезно? – Более чем. – А что вам это даст? Вы же не готовы сложить за меня головы? – А при чем тут вы, сенатор? – Гумилев все так же сидел по-турецки посередине комнаты, словно на пляже. – У меня есть свои обязательства. Если вы случайно оказались в зоне моих интересов, благодарите Господа. Или Сатану, кто там для вас ближе. – Боже, очисти меня, грешного, ибо ничего истинно доброго я не сделал никогда пред Тобою, – забормотал неожиданно Мастер. – Но избавь меня от всякого зла, и да будет во мне воля Твоя, да неосужденно отверзу уста мои недостойные и восхвалю имя Твое Святое, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь. – Хорошо сказал, мужик! – воскликнул Джей-Ти. – Я однажды слыхал одного проповедника, тот, правда, был черный, но ты тоже крут! Но тот еще при этом плясал. Ты можешь сплясать? Мастер неприязненно посмотрел на бывшего рэпера и почесал нос. – Вы не против нашей вылазки? – уточнил Гумилев. – Это наш самый последний шанс. Я имею в виду «Чарли», – серьезно сказал Мастер. – А у вас есть разве иные шансы? Сесть на поезд и удрать с группой приближенных лиц на базу Неллис? – Я этого не говорил, – насупился Мастер. Как ни крути, он тоже был человеком чести, и Гумилев это понимал. – И?! – Берите, – сказал Мастер, пристукнув кулаком по столу. – Берите «Чарли». – Вы останетесь под присмотром моих людей, – предостерег его Андрей. – А то я не знал! Конечно, останусь. И если что-то пойдет не так, они меня пристрелят, не правда ли? – С чего бы? Живите на здоровье – если провалится наша затея, вам все равно кирдык! – Кирдык? – недоуменно переспросил Мастер, потому что слово прозвучало по-русски. – Если мы не сможем уничтожить тылы Макриди, Солт-Лейк-Сити падет. Мастер молчал. Он посмотрел на стену, где на черно-белой фотографии веселые молодые парни стояли возле реактивного истребителя на палубе авианосца. – Хорошо, – сказал он. – Я дам вам «Чарли». – А я пойду с вами, – неожиданно произнес полковник Роулинсон. Пресловутый «Чарли» представлял собой обычный кожаный чемодан вполне разумных размеров, но слишком тяжелый для своих габаритов. Под кожей угадывался металл. – Открывать его не нужно, – проинструктировал Гумилева смуглый человек с длинными усами, отрекомендовавшийся как майор Бенитес. – Вот здесь откидываете крышечку, вводите цифровой код, потом замедление, потом убегаете. Если успеете. – Мы собираемся уехать, – сказал Гумилев. – Уехать, может, и получится, – одобряюще закивал Бенитес, тряся усами. – Да-да, уехать – это вариант. – А если его найдут до взрыва? – осведомился уже переодетый, как и все, в форму Республиканской армии Шибанов. Инструктаж слегка удивил бывшего хоккеиста: смертельное оружие привести в действие оказалось едва ли не проще, чем электрический паровозик для детской железной дороги. – На здоровье. – Бенитес ухмыльнулся, обнажив на миг коричневые от жевательного табака зубы. – Отключить они его не смогут, а если попытаются уничтожить, то взрыв произойдет раньше времени. – Кстати, а зачем вообще нужна такая штука? – поинтересовался Джей-Ти, осторожно трогая пальцем кожу чемодана. – Взрывать президентов? – Все значительно проще, – покачал головой майор Бенитес. – Это инженерные фугасы, служащие для создания заграждений за счет образования воронок, завалов в горных массивах и зон разрушений и затоплений в сочетании с радиоактивными осадками. Разрабатывались фугасы и другого назначения. Когда еще Германия была разделена пополам, наши военные выдвигали идею создания по границе ГДР и ФРГ так называемого ядерно-минного пояса, который должен был подорваться по радиосигналу уже в тылу красных – в случае их наступления. Одна из конструкций предполагала, что в корпусе мины будут находиться куры, для того чтобы обеспечить необходимое тепло внутри устройства во время зимних холодов. Кур предполагалось закрыть внутри с запасом продовольствия и воды. Считалось, что птицы оставались бы живы в течение по крайней мере недели. Рассчитывалось, что тепла, выделяемого курами, было бы достаточно, чтобы держать все необходимые компоненты ядерной мины в боевой готовности. – А что, Германия была разделена пополам?! – удивился Джей-Ти. – За каким хреном? Слушайте, да вы чокнутые, как помойные крысы! Понаделали бесовских игрушек, засунули туда бедных кур… Нет, чтобы сделать какой-то полезный прибамбас! И потом, ты сказал про радиосигнал. Почему мы не можем взорвать радиосигналом вот этот чемодан? – Потому что эта модель была приспособлена для дистанционного взрыва, – терпеливо пояснил майор, – но у нас отсутствует передатчик. Изготовить его самим невозможно. – Слушайте, – сварливо сказал Джей-Ти, – я умирал уже несколько раз, и мне этот процесс ни черта не нравится. Давайте привяжем эту ядерную хрень на спину гнилому полковнику, и пусть он бежит себе в тыл к Макриди. – Джей, тебя никто не заставляет идти с нами, – миролюбиво произнес Ростислав. – Нам, собственно, и не нужно столько народу. Я и Андрей Львович, мы справимся вместе. Если вдруг одного убьют, другой запустит адскую машинку. Да вот еще и Роулинсон с нами. – Черта с два! – противореча сам себе, заявил негр. – Стало быть, вы думаете, что старина Джей сдулся?! Я просто предложил разумный вариант, но если вы считаете, что белая башка варит круче черной, делайте как знаете. Если будем подыхать из-за вашей самонадеянности, я успею плюнуть вам вслед, когда черти потащат вас в ад. – А тебя-то куда в конце концов потащат?! – удивился Шибанов. – В рай, – не мешкая, отвечал рэпер. – Мне очень пойдут крылышки, на арфе я тоже сбренчу чего-нибудь… Правда, не знаю, что там насчет телок, самые хорошие как раз должны угодить в ад за грехи, но полагаю, что парочка для меня всегда найдется. Если что, пожалуюсь Мартину Лютеру Кингу [27], думаю, он там котируется и замолвит пару словечек за черного брата. Подумав немного, рэпер добавил: – А еще я надеюсь, что мне там попадется чертов Макриди. И уж тогда я не позволю, чтобы он спокойненько зажарился на атомной бомбе, нет, чуваки! Я его отведу в укромный уголок, а потом… И Джей-Ти принялся перечислять страшные кары, которые ожидают самозваного генерала. Следить за Мастером остались Мидори, Атика, Нестор и Вессенберг. Андрей был уверен, что это более надежная охрана, чем даже если бы на командном пункте остался он сам. Окружение Мастера относилось к присутствию чужаков по-разному – от открытой неприязни до скрытого дружелюбия. Далеко не все, конечно, понимали, что эти люди постоянно держат Мастера под прицелом, а из тех, кто понимал, далеко не все ему сочувствовали. В целом же все выглядело так, словно невесть откуда появившиеся союзники сидят вместе с главнокомандующим и президентом в одном лице на командном пункте и руководят обороной города. То, что даже в комнату для мальчиков Мастер отлучался исключительно в сопровождении длинноволосого типа в золотых очках, относили к особым условиям безопасности. Прибывших с подземной станции солдат, которые видели арест Мастера, Роулинсон распорядился отправить куда-то на юг – как понял Андрей, на дальний форпост. Раненых же поместили в госпиталь, где особенно болтать им было не с руки. – А оно не рванет раньше времени? – уточнил Роулинсон, рассматривая ядерный чемоданчик. Полковник был на удивление трезв и рассудителен. На КП Нестор полечил его наложением рук (Гумилев положил себе на будущее разобраться во всей этой экстрасенсорике) и сменил бинты. Мельком Андрей заметил раны, глубокие и безобразные, как будто горло полковника кто-то жадно грыз и жевал. – У нас все как в аптеке! – отозвался Бенитес с гордостью. – Плюс-минус миллисекунда. Я проверял таймер несколько раз, сэр! Гумилев поднял чемоданчик за рукоять, поводил плечами – тяжело, но сносно. Он отказывался думать, что держит в руке смерть для многих сотен или даже тысяч людей. А с другой стороны – спасение для многих сотен или тысяч людей. У себя в корпорации он привык решать сложные, тяжелые вопросы, но не такого уровня. А после гибели в тоннелях почти всей группы безопасников… В глубине души он надеялся, что в живых остался хотя бы верный Санич, напоминал себе, что при первом удобном случае нужно послать туда поезд, да и тела, хранившиеся в вагонах, похоронить по-человечески… Но к таким потерям Андрей не привык. И вину за них он полностью возлагал на себя. Да, он заплатит все, что полагается по контрактам, даже Ивановой – ведь ее родственники ни в чем не виноваты. Но люди погибли. А Кирилыч? Он вообще не входил в список службы безопасности, был прикомандирован… Стоп, сказал себе Гумилев. Приедем домой (если приедем), тогда будем писать рапорты и отчеты. Сейчас нужно спасать тех, кого еще можно спасти. Андрей совершенно не представлял, как он сможет вытащить за периметр тех же ребят Шибанова. Правила никто не отменял, ему и самому-то выбраться будет сложно. В Твин-Фоллз небось все на ушах стоят. А значит, необходимо выиграть войну. Чтобы Солт-Лейк-Сити стал площадкой для борьбы с вирусом, нормального контакта с иммунными и зараженными, чтобы все это наконец закончилось. Конечно, можно устраниться от борьбы, связаться с ООН, потребовать немедленного вмешательства… Вот только он прекрасно понимал, что никакого вмешательства не будет. Слишком велик страх перед вирусом, царствующим на Запретных Территориях. Никаких наземных операций – разве что авиация отутюжит позиции Макриди ковровой бомбардировкой. Но Гумилев отдавал себе отчет, сколько потребуется времени, чтобы подготовить такую операцию. И это в том случае, если ему удастся аргументированно объяснить, почему бомбить нужно именно армию Макриди… За это время войска бывшего торговца подержанными автомобилями возьмут Солт-Лейк-Сити три раза. Нет, решать проблему придется самому. – Вы-то зачем с нами идете, полковник? – спросил Шибанов. Роулинсон откусил заусенец с ногтя, сплюнул и сказал: – А черт его знает. Зачем серийные убийцы перед тем, как их посадят на электрический стул, предлагают использовать их для медицинских опытов? К тому же я знаю местность, в отличие от вас. Бенитес с интересом посмотрел на полковника, но ничего не сказал. Отойдя к маленькому столику в углу комнаты, он взял бутылку мескаля и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка. – Скоро не будет приличного мескаля, – с видом знатока сообщил он, разглядывая плавающего в бутылке червяка. – Некому делать хороший мескаль. В Мексике, может, все в порядке, хотя черт их знает… Да и кто сюда привезет мескаль из Мексики? – Майор, идите к дьяволу вместе со своим мескалем, – пожелал ему Роулинсон. – Э-э, полковник, – отозвался Бенитес, взмахнув бутылкой. – Я давно уже в его лапах, с тех пор как убил жену и сына, когда они бросились на меня и хотели загрызть. Если хотите, я взорву «Чарли» прямо сейчас, и все мы отправимся по месту назначения – в ад. – Может, его и послать? – тихонько спросил у Шибанова Джей-Ти. – Ага, и он рванет прямо у нас под носом. Нет-нет, человеку с суицидальными наклонностями такие вещи доверять нельзя. Андрей взял тяжелый чемоданчик и при помощи усатого майора упаковал его в ранец с прочными ремнями. – Давайте я понесу, – вызвался Шибанов. – Все понесем, – сказал Гумилев, влезая в лямки и закрепляя их по своему росту, чтобы рюкзак не сползал. – Будем меняться, штука довольно тяжелая… – Шестьдесят кило с небольшим, – подтвердил Бенитес. Ничего особенного из оружия тащить с собой они не стали – укороченные автоматы, пистолеты. Поразмыслив, Андрей выдал автомат и полковнику; Джей-Ти сделал круглые глаза, но комментировать не стал. Разумеется, существовала вероятность, что Роулинсон может их перестрелять или сдать Макриди и сдаться сам, но очень незначительная. Роулинсона у Макриди прекрасно знали и вряд ли сохранили бы ему жизнь. Тем более при тамошних порядках, согласно которым Джею-Ти пришлось расплачиваться за давнишнее происшествие на дороге. Они вышли за стены города и начали спуск по небольшому каменистому склону, помогая друг другу. Джей-Ти все-таки не удержался и съехал вниз на заднице, отчаянно чертыхаясь. Спустившийся следом Роулинсон протянул ему руку, чтобы помочь подняться, но негр только злобно зыркнул на полковника и встал сам, шумно отряхиваясь. Роулинсон повел диверсантов по каким-то трещинам и оврагам, заросшим ползучей зеленью. Из-под ног стремительно разбегались мелкие ящерицы, однажды попался небольшой шакал, который тявкнул на людей и скрылся в расщелине. Гумилев припомнил, что именно в штате Юта, кажется, водятся, «собачки прерий» – лохматые суслики, переносящие в том числе чуму. Хотя до чумы ли сейчас? В сравнении с древней бедой человечества, когда-то опустошавшей континенты, а затем легко побежденной антибиотиками, вирус «Армагеддон» был куда страшнее. Сусликов они так и не увидели, зато обнаружили двух разведчиков Макриди. Не замечая противника, те расположились в небольшой низинке на отдых – что-то пили из фляжек, жевали коричневые полоски – видимо, вяленое мясо. Теоретически на них можно было напасть без особого труда, но зачем? Несмотря на то что все диверсанты были в форме Республиканской армии, разведка могла почуять неладное и открыть огонь, а это совсем ни к чему. Да и что с ними потом делать? С собой не потащишь, обратно в Солт-Лейк-Сити – подавно, оставалось только прикончить. А смысл? Конечно, если удастся взорвать «Чарли», то погибнет несравненно больше бойцов Макриди, но те смерти будут в чем-то оправданными. А эти – нет. Пусть себе едят. И Гумилев погрозил пальцем Джею-Ти, который уже снимал с плеча автомат. Они двигались без остановок. Форсировали почти пересохшую речушку, потом перебрались через небольшое плато, когда-то ставшее ареной кровавой битвы: вокруг валялось не меньше десятка одетых в тряпье скелетов, ржавое оружие, стреляные гильзы, распотрошенные людьми или зверями рюкзаки и сумки. – Может, мелкие банды поцапались, а может, чокнутые… – безразлично сообщил Роулинсон, поддевая ногой лежащий на земле «калашников» без магазина. – Тут чего только не творилось… – Вы нам еще будете рассказывать, полковник, – не удержался Шибанов. – Ах, да. Извините, tovarishch… – рассеянно сказал Роулинсон. Гумилев подумал, что история происходившего на Закрытой Территории всегда будет покрыта белыми пятнами. Вымершие и уничтоженные города, самозваные вожди и генералы, битвы, о которых никто никогда не узнает… А в целом все пришло к закономерному результату – схватке двух пауков в банке. Деваться им из банки некуда, приходится сражаться между собой. Победителю достанется все – то есть банка в безраздельное владение. И так получилось, что им пришлось выбирать, какой из пауков более мерзок, чтобы помочь второму… – Полковник, а что вы будете делать после всего этого? – неожиданно для себя спросил Андрей. Роулинсон привычным движением поправил бинты. – После чего «всего этого»? – Скажем, Макриди проиграет. Потом мы свяжемся с ООН, Тарасов разберется с вакциной, в периметре откроют коридор… – А, вот вы о чем? Ну, во-первых, я не до конца уверен, что доживу до этих прекрасных дней. А во-вторых, если доживу, то вы вместе с господином хоккеистом сделаете все, чтобы засадить меня в тюрьму до скончания веков. Если мистер Тарасофф, как вы его называете, меня вылечит, то я могу просидеть долго. Лет двадцать, не меньше. – Почему-то мне кажется, что с учетом экстремальных обстоятельств на многое придется закрыть глаза. Иначе придется сажать по тюрьмам десятки тысяч людей. – Полагаете? – Роулинсон покосился на Гумилева с интересом. – Думаете, будет амнистия? – Думаю, что валяться на пляже Флориды вас никто не отпустит, но и в тюрьму не посадят. Станете восстанавливать разрушенную инфраструктуру. – Это ваш русский подход – отправлять на лесоповал или в рудники, tovarishch. У нас преступника всегда старались или сразу поджарить на электрическом стуле, или усадить в кутузку, чтобы он на деньги налогоплательщиков жрал там в три горла и качался на тренажерах. Но ход ваших мыслей мне нравится… В самом деле, если с лекарством от вируса у вас выгорит, то ооновцы примчатся сюда на всех парусах расставлять свои палатки и раздавать мешки с гуманитарным рисом. Они это любят. Организация в целом никчемная, но впечатляет. Нам вот туда, между двумя скалами, – резко сменив тему разговора, указал направление Роулинсон. – И осторожно, там могут быть передовые посты. Передовых постов за означенными скалами не обнаружилось, зато в долине внизу был прекрасно виден лагерь Республиканской армии. Судя по открывшейся картине, генерал Макриди готовился к штурму Солт-Лейк-Сити более чем серьезно. Разномастные танки и бронемашины, несколько зачехленных 105-миллиметровых буксируемых гаубиц М102, легкие безоткатные орудия, прицепленные к «хамви» в песчаном камуфляже… Несколько больших палаток, затентованные грузовики с тупыми квадратными мордами радиаторов, санитарные автомобили, множество самодельных средств передвижения типа багги, снабженных турельными пулеметами. Сгруппировано все довольно глуповато, но ведь в этом мире фактически нет авиации. – Когда мы обороняли Уотерхоул, Макриди не выделил на штурм и двадцатой части того, что тут есть, – мрачно произнес Шибанов, лежа рядом с Андреем на бугристой известняковой плите. «Чарли» сейчас был у него. – А ведь это даже не все его силы… – Для того и существует наш план, – сказал Гумилев. – Основные силы будут уничтожены, если повезет – то и штаб. А без штаба и без самого Макриди остальные могут задуматься: а зачем рисковать и лезть на приступ Солт-Лейк-Сити? – А половина килотонны у нас в рюкзаке – это много? – поинтересовался Джей-Ти. – Я ни хрена в этом не понимаю, сэр, я обычный музыкант. Ну, еще немножко гангстер, но у нас в гетто привыкли разбираться между собой без этих подлых конструкций – берешь кастет, пистолет или там «узи», идешь и разбираешься. Все честно, как и должно быть между нормальными людьми. – Половина килотонны – это немного, – не сдержав улыбки от очередного рассказа про гетто, пояснил Гумилев. – На Хиросиму американцы сбросили бомбу мощностью около пятнадцати килотонн. – Про Хиросиму я читал, – закивал Джей-Ти. – До сих пор не понимаю, зачем наши это сделали. Все равно ваши большевики сразу же неслабо прижали япошек, так что они быстро задрали лапки. Притом красные сражались с военными, а наши бомбили мирные города. Шибанов и Гумилев переглянулись: рэпер в очередной раз продемонстрировал, что куда более образован, нежели хочет казаться. Еще недавно он выдавал перлы типа: «Все знают, что, если бы не Гитлер, вы бы никогда не разгромили Наполеона! А Гитлера и его союзника Мао победили американцы». А теперь довольно здраво рассуждает о действиях США в войне с Японией… – Я чего-то не то сказал? – подозрительно уставился на них Джей-Ти. Шибанов засмеялся, а Гумилев ехидно заметил: – Ты забыл, что на стороне японцев были Фидель Кастро и Человек-Паук. – Чело… – начал было рэпер в недоумении, запоздало сообразил, что над ним прикалываются, и сплюнул. – Если вы закончили веселиться, – сказал полковник, – тогда давайте спускаться в долину. Предлагаю добраться скрытно хотя бы вон до тех грузовиков, а там уже прикинуться своими и передвигаться открыто. Если выгорит… – Я боюсь, что если увижу Макриди, то пристрелю его, – признался Джей-Ти. – Тогда вся наша миссия пойдет насмарку, – сказал Андрей. – Так что потерпи. – А если он меня узнает? – Мы постараемся не вертеться вблизи от Макриди. В конце концов, мы же не гранату несем. Укрепим заряд где-то с краю, но так, чтобы взрыв накрыл бoльшую часть лагеря. Детонация боеприпасов, баки с горючим… – Гумилев помолчал, представляя описанное. – Здесь будет ад. – В аду им всем самое место, – оскалился негр. Намеченные ими как ближайшая цель грузовики REO стояли под небольшими деревцами, и возле них никого не было. Либо охрана хорошо замаскировалась, либо Макриди был уверен, что защитники Солт-Лейк-Сити прячутся в городских укреплениях и не планируют упреждающих вылазок. В принципе это было правильным: мелкие удары и диверсионные акции расстановки сил уже не изменили бы, а о наличии у Мастера портативного ядерного заряда Макриди, конечно же, не подозревал. Не следовало забывать и о том, что самозваный генерал в «прошлой жизни» был всего-навсего торговцем подержанными автомобилями. Его многочисленные победы, как и создание боеспособной армии с крепкой внутренней дисциплиной, иначе как чертовским везением вкупе со скрытыми талантами военачальника объяснить было нельзя. Мастер, который при всех своих минусах все же когда-то был кадровым военным и даже героем, это понимал, но противника опасался. И правильно делал. Гумилев не видел армию Мастера, хотя знал, что там тоже есть и танки, и бронемашины, и гаубицы. Однако у Макриди все это смотрелось значительно серьезнее. В тени деревьев они перевели дух, отряхнулись и привели себя в порядок. Старшим в четверке, согласно полученным нашивкам, был Гумилев – в звании капитана. Надеялись, что в Республиканской армии слишком много солдат, чтобы знать всех в лицо. Джей-Ти надвинул каску пониже, а полковник попытался как мог замаскировать свои бинты на горле воротником куртки. – Постарайтесь вести себя естественно, – шепотом сказал Гумилев, оглядывая воинство. – Не стрелять, пока не станет ясно, что другого выхода нет. – А что бы нам не положить снаряд прямо здесь? – предложил Джей-Ти. – Засунуть вон под грузовик, и все дела. – Вон там, с противоположной стороны, стоят танки, – махнул рукой Гумилев. – Полкилотонны может не причинить им никакого вреда, если мы взорвем «Чарли» тут. – Значит, надо было с той стороны и заходить, – проворчал негр. – С той стороны нельзя, – возразил Роулинсон. – Нужно обходить всю долину, попадемся. Выйдя из-за грузовиков, они прошли немного дальше, стараясь выглядеть максимально непринужденно для солдат, и оказались среди военно-лагерной жизни. Кто-то пил кофе, кто-то жарил на костерке дичь (в небольших тушках Гумилев опознал тех самых сусликов – «собачек прерии»), иные чистили оружие, возились в двигателях автомашин, снаряжали пулеметные ленты… Проходящий мимо офицер коротко козырнул Гумилеву, тот ответил. Судя по всему, никаких подозрений диверсанты пока не вызывали. – Вон там нечто похожее на временный склад, – сказал Гумилев Ростиславу, не боясь, что в лагерном шуме его кто-то услышит. – Предлагаю идти туда. – Не вопрос, – отозвался Шибанов. Он почему-то с самого начала решил для себя, что вернется в Солт-Лейк-Сити. Вернется, потому что там осталась Атика. О том, что жена сейчас не сидит в шезлонге на берегу бассейна, а стережет хитрого и коварного врага, Шибанов старался не думать. Они справятся, там ведь рядом Мидори, да и двое из экспедиции Гумилева тоже чего-нибудь да стoят. А ведь у самого Гумилева в Москве осталась дочь. Ростислав вспомнил, как Андрей Львович рассказывал о ней во время тоскливого шествия по тоннелю. Кажется, Маруся… Да, точно, Маруся. Странный все же человек этот олигарх. Не послал подчиненных, пошел сам. Другой бы смылся отсюда, используя любую возможность, а этот вначале полез в тоннель, потом схватился с Мастером (а ведь мог бы договориться, большие люди всегда сумеют найти компромисс, наплевав на окружающих), устроил эту вылазку… Что ему с победы над Макриди? Это же Америка, а не Россия, пусть бы и дальше грызлись между собой, раз уж так называемому мировому сообществу на Закрытую Территорию наплевать. Но нет, Гумилев болеет за местных как за своих. Странный, странный человек. Его и олигархом-то называть, наверное, неправильно. Ростислав помнил, что слово «олигархия» означает форму правления государством, при которой власть сосредоточена в руках узкого круга лиц – этих самых олигархов – и соответствует их личным интересам, а не всеобщему благу. Гумилев, возможно, властью обладал, и огромной, но уж никак не стремился ее использовать в личных интересах. Такой человек не стоял бы сейчас рядом с Шибановым, одетый в запыленную форму, прикидывая, куда установить ядерный заряд, имея притом реальные шансы погибнуть. Деду бы Гумилев понравился, решил Ростислав. Джей-Ти шел по небольшой «улочке», с одной стороны образованной рядом палаток, а с другой – строем бронетранспортеров с армейскими белыми звездами на бортах. Он уже почти успокоился и подумал, что операция пройдет как по маслу, как вдруг увидел человека, которого никак не ожидал увидеть. Капитан Смоллвуд, с которым жизнь его сводила уже трижды, стоял возле палатки и разговаривал о чем-то с рыжеусым толстячком, сплошь перепачканным машинным маслом. В первый раз Смоллвуд был обычным дорожным бандитом по кличке Гофер. Гофер означало Суслик и весьма подходило тщедушному трусливому очкарику. Он с другими такими же подонками из только начавшей собираться армии Макриди пытался обобрать их на трассе, но вышло наоборот. Гофер тогда уцелел и вторично встретился Джею-Ти в городке Уотерхоул. Тогда он уже именовался офицером Смоллвудом и приходил в городок, чтобы предъявить его защитникам ультиматум Макриди. Ультиматум защитники Уотерхоула не приняли, городок был сметен с лица земли, а Джею с друзьями с трудом удалось бежать. Где-то там осталась его девушка, Минни. Джей-Ти надеялся, что она жива… В третий раз Смоллвуд оказался на пути Джея-Ти после того, как рэпер сбежал из камеры в Солт-Лейк-Сити, куда был брошен Мастером. Джея поймали солдаты Макриди, посчитали шпионом, а капитан Смоллвуд к тому же опознал его. В итоге Джея распяли на кресте, и если бы не помощь таинственного русского, Нестора Тарасова, которого полковник Роулинсон еще называл Нефедовым, то Джей так бы и сдох на том кресте. Иисусу было проще, за ним хотя бы присматривал отец… Незадолго перед распятием Джей-Ти оставил Смоллвуду-Гоферу подарочек – выколол ему глаз куриной костью. Тогда капитан вроде бы тронулся умом – по крайней мере так сказал Джею Макриди, – но, видать, очухался. Глаз прикрывала повязка из плотной ткани цвета хаки. Правильно, подумал Джей, береги глаза – новые не вставишь! Он на всякий случай отвернулся, чтобы капитан не видел лица. Сделал еще несколько шагов. Судя по тому, что вслед никто не стрелял и ничего не кричал, Смоллвуд не узнал ни его, ни Шибанова. Джей не стал ничего говорить Ростиславу – проскочили, и ладно. Метрах в двадцати от складов они остановились. – Прикройте, – коротко велел Шибанов. Диверсанты сгрудились вокруг него, словно о чем-то совещаясь. Он снял с плеч рюкзак, открыл его. – Андрей Львович, теперь вы. Код знали все, но Ростислав почему-то предпочел, чтобы его ввел Гумилев. Тот хмыкнул, опустился на колено и быстро набрал цифры, откинув крышечку. Включил замедление. – Быстро-быстро уходим, – приказал он, задвигая рюкзак под днище БМП. – Вон к тем машинам, попробуем потихоньку взять одну. Отряд торопливо двинулся к армейским «Хаммерам» и почти уже добрался до них, как послышался окрик: – Стоять! Вы, четверо, ни с места! «Не стрелять, пока не станет ясно, что другого выхода нет», – тут же вспомнил Ростислав слова Гумилева. Может, удастся выкрутиться? К ним приближались трое солдат и офицер, капитан с немного знакомым лицом и повязкой на глазу. – Что такое? – спокойно осведомился Гумилев, останавливаясь и разворачиваясь к ним вполоборота. Джей-Ти встал за ним – кажется, он не хотел попадаться на глаза офицеру. Почему так знакомо лицо капитана? Кто бы это мог быть? – Кто такие? – сухо спросил одноглазый, бесцеремонно разглядывая диверсантов. Ростислав представил, как на маленьком табло «Чарли» быстро сменяются красненькие циферки. – Капитан Фарагут, – так же сухо представился Гумилев. – Со мной трое рядовых для исполнения специального задания. – Какого задания? Кто приказал? Куда следуете? – наклонив голову набок, выдал очередь вопросов одноглазый. – Вы не представились. – Капитан Смоллвуд. …Уотерхоул. Шибанов вместе с другими защитниками городка ждет, пока откроется массивная дверь и внутрь войдет парламентер от Макриди. – А у вас здесь уютно, – сказал тогда парламентер, аккуратно складывая белый флаг и убирая его в карман куртки. Это оказался светлокожий человек средних лет с ухоженными усиками. Сейчас усиков у него не было, как и одного глаза. И очков в тонкой золотой оправе, которые он тогда носил, не было. Видимо, вставил в единственный глаз линзу. – Лейтенант Дональд Смоллвуд, – представляется парламентер. – Командир мобильного отряда Республиканской армии. Я уполномочен от лица командующего Республиканской армией генерала Эрвина Макриди предложить вам сдаться. После капитуляции поселения мы обещаем сохранить всем жизнь. Все оружие, продукты питания, горючее, вода и прочее переходит в собственность Республиканской армии и будет распределяться согласно правилам, установленным в ней. Комендантом поселения буду назначен я. Его выставили из города. Вполне возможно, потом он и стал комендантом, когда защитники погибли или покинули Уотерхоул… А теперь вот вырос до капитана… – …Так вот, капитан, – жестко произнес Гумилев, глядя Смоллвуду на переносицу, – у нас приказ от генерала. Я не думаю, что суть специального задания я обязан раскрывать даже вам. Андрей надавил на слово «даже», словно подчеркивая некий особый статус Смоллвуда. Возможно, многим такое польстило бы, но капитан явно не собирался прекращать разговор и отпускать их с миром. – От генерала? – переспросил Смоллвуд. – И когда же генерал отдал этот приказ? – Два часа назад. Гумилев сказал наугад, потому что не представлял, где находится сейчас Макриди. Теоретически он должен был находиться в лагере. Следовательно, приказ мог отдать и пять минут назад, и полчаса… Но если он не в лагере, имело смысл назвать некий больший срок. Вот только устроят ли Смоллвуда два часа? – Два часа назад… – задумчиво повторил Смоллвуд. Бывшие с ним солдаты – невозмутимый чернокожий и два белых парнишки лет по восемнадцать, не больше – молчали и не двигались, ожидая приказов. Один слегка поморщился: мол, чего это офицер пристал к парням, которые явно спешат с каким-то важным поручением? – Вас что-то не устраивает? – уточнил Гумилев. Шибанов едва заметным движением поправил ремень автомата так, чтобы он мог быстро и легко соскользнуть с плеча. – Да, сэр, – заявил капитан Смоллвуд. – Генерал находится вне лагеря, и вы никак не могли получить приказ от него два часа назад, если были в тот момент вместе с ним. Но это не главное. Главное – что среди вас находятся как минимум двое шпионов Мастера, которых я знаю лично. Не успел капитан Смоллвуд закончить фразу, как Ростислав шевельнул плечом. Автомат соскользнул в руку именно так, как он планировал, и короткая очередь заставила бойцов Смоллвуда пригнуться – Шибанов взял слишком высоко. – За мной! – крикнул Гумилев, быстро пятясь к машинам, в то время как полковник Роулинсон хрипло заорал: – Шпионы! Шпионы Мастера! Они в лагере! Поскольку и гумилевцы, и местные были одеты в одинаковую форму, это вызвало ожидаемый переполох. Кто-то бросился в укрытие, за автомобили и бронемашины, кто-то схватил оружие. Шибанов тем временем выпустил еще одну очередь, теперь уже по противнику, и бросился бежать, отметив, что один из солдат повалился в траву. Смоллвуд, упав на колено, открыл огонь из пистолета. Роулинсон неожиданно вскрикнул и покачнулся. Его подхватил под руку Джей-Ти и потащил к «Хаммеру». Гумилев уже забрался внутрь и с восторгом обнаружил, что ключ зажигания торчит, где ему положено. Действительно, на кой черт опасаться угонщиков в военном лагере? Двигатель взревел, перекрыв на мгновение все усиливающуюся пальбу. Стреляли в основном вверх, но Гумилев надеялся, что в суматохе солдаты Макриди прикончат и пару-тройку своих. Впрочем, здесь почти все станут мертвецами через несколько минут. Даже не мертвецами – пылью и пеплом… Заслужили ли они это? К дьяволу, подумал Андрей, краем глаза подмечая, что Джей-Ти и Шибанов втискиваются в кабину, волоча за собой полковника. Извечный вопрос войны: а вдруг враг – хороший человек, у него семья, дети, он выращивает бегонии и любит золотых рыбок. Враг и есть враг, и эти люди идут в Солт-Лейк-Сити убивать и грабить. «Хаммер» выкатился из общего ряда и резко свернул вправо. Гумилев увидел капитана Смоллвуда, продолжавшего стрелять с колена. Несколько пуль громко ударили в усиленное пулестойкое лобовое стекло, не принеся вреда. В следующий момент Смоллвуд отпрыгнул в сторону, а вот другому бойцу Республиканской армии повезло меньше – тяжелый автомобиль громко ударил его бампером, а потом переехал. Машина им досталась не армейская, а переделанная из гражданской. Выбирать не приходилось, не было времени – Андрей влез в ближайшую, и слава богу, что там оказался ключ. Проходимость у гражданской версии «Хаммера», естественно, была ниже, чем у армейской, и удирать по пересеченной местности Гумилев не решился. Он отчаянно лавировал между ожившей техникой – кто-то пытался заблокировать путь, по кузову барабанил свинец. – Я за пулемет, сэр! – крикнул Джей-Ти и полез было в люк, к турели. Его сдернул вниз Шибанов: – Оторвемся немного, тогда будешь палить! А то башку прострелят! «Хаммер» впритирку проскочил между двумя танками, с треском отлетели зеркала заднего вида, с омерзительным звуком железо проскрипело по железу. Сзади раздался взрыв – наверное, кто-то сдуру метнул гранату или выстрелил из подствольника, рискуя повредить свои же машины. Надерут ему одно место, если успеют… Исковерканная танковыми траками грунтовая дорога уходила между двумя пологими холмами. Гумилев направил машину туда, через плечо спросив: – Полковник, эта дорога нас устраивает? – Вполне, – хрипло отозвался Роулинсон. – Ч-черт, горло сорвал… – А идея с паникой и шпионами была хороша! – признал Шибанов. – Что там у меня с плечом? – Пуля попала в лопатку. Кажется, раздробила, но глубоко не ушла. – Ч-черт… – снова выдохнул Роулинсон и, кажется, потерял сознание. Джей-Ти все-таки полез к пулемету – над головой загрохотало. Андрей высунулся в окошко и оглянулся. Их преследовало несколько автомобилей – «Хамви», багги. Стреляли вслед, но поди попади, когда машина скачет по неровностям и ухабам… Это, видимо, понял и Джей-Ти, который перешел к иной тактике и принялся бросать на дорогу ручные гранаты. Для бронированных машин с пулестойкими шинами их осколки были не страшны, а вот багги слегка приотстали. – Расти, давай твои гранаты сюда! – закричал Джей-Ти, раскидав свой запас. – И у полковника с олигархом возьми! «Карманная артиллерия» сбила преследователей с толку и позволила оторваться на сотню-полторы метров. Под колесами коротко пророкотал бетонный мостик над пересохшим речным руслом, дорога резко вильнула и пошла вниз. Гумилев взглянул на часы. – Уже скоро! – крикнул он. – Хорошо, что мы в низине, ударная волна не так зацепит! На самом деле Андрей вовсе не был уверен, что, спустившись в низину, отряд окажется в относительной безопасности. Эпицентр находился слишком близко, плюс еще неизвестно, что у них там хранилось в лагере… Невольно Гумилев прибавил скорость, «Хаммер» опасно подпрыгивал, шел юзом. – Поубиваешь! – с радостной улыбкой предостерег Шибанов. Парень явно считал, что они уже вырвались, что все позади. – Не поубиваю! – отозвался Гумилев, притормаживая и объезжая брошенный на дороге ржавый мини-вэн. Со второстепенной дороги «Хаммер» выскочил на вполне приличное асфальтированное шоссе и помчался по нему. Ветер гудел, врываясь в открытые окна, Джей-Ти что-то орал – то ли пел, то ли ругался. Судя по хлопкам позади, разбросал свои последние гранаты, опять взялся за пулемет – на ровном шоссе в этом уже имелся смысл. Гумилев снова взглянул на часы – ну, когда уже?! Что там говорил майор Бенитес про точность до миллисекунды? Или это его часы идут неправильно? В этот момент и рвануло. Земля ушла из-под колес «Хаммера», словно при землетрясении. Машину занесло, несколько мгновений она скользила боком практически над поверхностью шоссе, потом «Хаммер» грохнулся на трескающийся асфальт и закувыркался. Андрей Гумилев врезался головой в потолок и потерял сознание. |
Глава девятаяПутешествие с «Чарли»Я главнокомандующий, понимаете? Мне не нужно что-либо объяснять - мне не нужно объяснять, зачем и что я говорю. И это самый интересный момент в работе президента. Джордж Уокер Буш, сорок третий президент США Ростислав Шибанов прекрасно помнил оборону маленького городка Уотерхоул, где они жили некоторое время. Армия Макриди прихлопнула его буквально мимоходом. Но Уотерхоул представлял собой укрепленный форт, а Солт-Лейк-Сити, за исключением Цитадели, был обыкновенным городом. Сейчас они стояли в круглой башне комплекса водоочистных сооружений. Для наблюдательного и командного пункта она подходила как нельзя лучше – толстые стены из армированного бетона, узкие окна-амбразуры, основание уходит в песчаниковый холм. У стены – приборы связи, чтобы Мастер мог получать сведения со всех участков грядущей битвы. Мастеру принесли вертящееся кожаное кресло. Здесь никто не обращал внимания на отряд Гумилева – Шибанова. Видимо, считали, что это некие новоявленные союзники. Правда, на Джея-Ти посматривали с нескрываемым удивлением, потому что негры на командных должностях в Республике не использовались. Внизу, в траншее, их было предостаточно, но на командном пункте… Мастер чувствовал себя вполне комфортно. Какой-то шнырь из сержантов притащил ему портативный холодильник с бутылками ананасового сока, и сейчас бывший сенатор сидел с запотевшим стаканом в руке. Картину несколько испортила Мидори, которая без спроса взяла из «генеральского» холодильника бутылку, с громким хлопком открыла и принялась пить. – Вижу какое-то движение, – сказал Гумилев, вглядывающийся вдаль через мощную оптику армейского бинокля. Пыль. – Перегруппировываются перед атакой, – спокойно предположил Мастер. – Или просто маневрируют, мало ли… Они там постоянно перемещаются. Может, дурят нам голову. Полковник Роулинсон сидел тут же; похоже, он снова чувствовал себя паршиво. Нестор Тарасов стоял за его спиной, как бы наготове. Второго полковника армии Солт-Лейк-Сити, Джейсона Донована, никто так пока и не видел – он находился где-то на переднем крае, в траншеях. Судя по докладам, это был толковый командир. Да и почему у Мастера должны были собраться одни подонки и дебилы? Любая централизация в подобных условиях привлекает самых разных людей. Так думал Ростислав, глядя на их отряд. На их общий с Гумилевым отряд, потому что никто не решился бы сказать, кто здесь командир. Шибанов не знал нюансов, но понимал, что Вессенберг чем-то проштрафился (видимо, тот случай, когда он ниоткуда появился со своим чемоданчиком, а затем устроил катавасию с гранатой), а симпатичный Тарасов вообще был не тем, за кого себя выдавал Гумилеву. С Роулинсоном у Тарасова были любопытные взаимоотношения – похоже, они давно и хорошо знали друг друга. Но, с другой стороны, Тарасов был именно тем человеком, который снял с креста и исцелил Джея-Ти. Ростислав давно уже отчаялся что-либо понять и решил, что разберется потом, когда им удастся отстоять Солт-Лейк-Сити. Если удастся отстоять. – Так, что вы там говорили про «Чарли», сенатор? – неожиданно спросил Гумилев, передавая бинокль стоявшей рядом Мидори. – Портативный ядерный заряд, – сказал Мастер, сплетя пальцы рук на животе. – То, что обычно называли «ядерным чемоданчиком». Мощность – половина килотонны. Весит около шестидесяти килограммов. Не спрашивайте, где я его раздобыл, все равно там больше нет. – Насколько я понимаю, «Чарли» предполагалось доставить в тылы Макриди? – А что же с ним еще делать? Мы не самоубийцы. Хотя половина килотонны – это не так уж много. Тактическое ядерное оружие, не стратегическое. – Я понимаю. – Гумилев поскреб подбородок с безбожно отросшей щетиной. – Вы же знаете, что в свое время на севере кто-то взорвал несколько ядерных бомб куда большей мощности. Невада, вы там были, – продолжал Мастер. – Вообще я давно понял, что не так страшен черт, как его малюют. Ограниченная ядерная атака не причинит никому вреда. В той же Хиросиме или Нагасаки люди живут припеваючи. – Давайте вернемся к «Чарли», – предложил Гумилев. – Что, если кто-то доставит чемоданчик в лагерь Макриди? – Неужели вы серьезно?! – с нескрываемым возмущением воскликнул Вессенберг. – Да, серьезно, – сухо ответил Андрей. – Итак, сенатор? – Доставить не проблема, – широко улыбнулся Мастер, продемонстрировав результаты трудов хорошего стоматолога. – Проблема – выбраться назад. Замедление – десять минут. Из зоны поражения выйти нельзя, диверсант попросту не успеет. – Уехать? – Теплее, как говорят детишки. Но малореально. Вы еще скажите «улететь». – С учетом вертолетов, которые есть как у вас, так и у Макриди, это тоже вариант. Но черт с ними. Уедем. У вас есть обмундирование Республиканской Армии? – Обычная форма Вооруженных сил США, – развел руками Мастер. – Здесь ее полно, на армейских складах. У них есть собственные нашивки, но и этого добра хватает – полковник Донован натаскал из рейдов. Однако я не понимаю – вы что, собираетесь послать туда камикадзе? – Почему же камикадзе? Умирать никто не собирается, разве что в самом крайнем случае. Где «Чарли»? – Так я вам и сказал, – рассмеялся Мастер. – Сначала расскажите мне, что у вас за план, мистер Гумилефф. На командном пункте наступила тишина – все смотрели на Андрея. Слышно было, как внизу, в траншеях, сержанты матерят ополченцев, а кто-то играет на губной гармошке унылый блюз. – Ничего сверхсекретного, сенатор. – Гумилев уселся на пол по-турецки. – Несколько человек одеваются в форму армии Макриди. Потом мы выходим из города и пробираемся в их лагерь. Закладываем заряд и взрываем. Полагаю, даже профессиональная, кадровая армия разбежалась бы после такого, а эти – и подавно. Мастер с любопытством посмотрел на Гумилева. – Вы серьезно? – Более чем. – А что вам это даст? Вы же не готовы сложить за меня головы? – А при чем тут вы, сенатор? – Гумилев все так же сидел по-турецки посередине комнаты, словно на пляже. – У меня есть свои обязательства. Если вы случайно оказались в зоне моих интересов, благодарите Господа. Или Сатану, кто там для вас ближе. – Боже, очисти меня, грешного, ибо ничего истинно доброго я не сделал никогда пред Тобою, – забормотал неожиданно Мастер. – Но избавь меня от всякого зла, и да будет во мне воля Твоя, да неосужденно отверзу уста мои недостойные и восхвалю имя Твое Святое, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь. – Хорошо сказал, мужик! – воскликнул Джей-Ти. – Я однажды слыхал одного проповедника, тот, правда, был черный, но ты тоже крут! Но тот еще при этом плясал. Ты можешь сплясать? Мастер неприязненно посмотрел на бывшего рэпера и почесал нос. – Вы не против нашей вылазки? – уточнил Гумилев. – Это наш самый последний шанс. Я имею в виду «Чарли», – серьезно сказал Мастер. – А у вас есть разве иные шансы? Сесть на поезд и удрать с группой приближенных лиц на базу Неллис? – Я этого не говорил, – насупился Мастер. Как ни крути, он тоже был человеком чести, и Гумилев это понимал. – И?! – Берите, – сказал Мастер, пристукнув кулаком по столу. – Берите «Чарли». – Вы останетесь под присмотром моих людей, – предостерег его Андрей. – А то я не знал! Конечно, останусь. И если что-то пойдет не так, они меня пристрелят, не правда ли? – С чего бы? Живите на здоровье – если провалится наша затея, вам все равно кирдык! – Кирдык? – недоуменно переспросил Мастер, потому что слово прозвучало по-русски. – Если мы не сможем уничтожить тылы Макриди, Солт-Лейк-Сити падет. Мастер молчал. Он посмотрел на стену, где на черно-белой фотографии веселые молодые парни стояли возле реактивного истребителя на палубе авианосца. – Хорошо, – сказал он. – Я дам вам «Чарли». – А я пойду с вами, – неожиданно произнес полковник Роулинсон. Пресловутый «Чарли» представлял собой обычный кожаный чемодан вполне разумных размеров, но слишком тяжелый для своих габаритов. Под кожей угадывался металл. – Открывать его не нужно, – проинструктировал Гумилева смуглый человек с длинными усами, отрекомендовавшийся как майор Бенитес. – Вот здесь откидываете крышечку, вводите цифровой код, потом замедление, потом убегаете. Если успеете. – Мы собираемся уехать, – сказал Гумилев. – Уехать, может, и получится, – одобряюще закивал Бенитес, тряся усами. – Да-да, уехать – это вариант. – А если его найдут до взрыва? – осведомился уже переодетый, как и все, в форму Республиканской армии Шибанов. Инструктаж слегка удивил бывшего хоккеиста: смертельное оружие привести в действие оказалось едва ли не проще, чем электрический паровозик для детской железной дороги. – На здоровье. – Бенитес ухмыльнулся, обнажив на миг коричневые от жевательного табака зубы. – Отключить они его не смогут, а если попытаются уничтожить, то взрыв произойдет раньше времени. – Кстати, а зачем вообще нужна такая штука? – поинтересовался Джей-Ти, осторожно трогая пальцем кожу чемодана. – Взрывать президентов? – Все значительно проще, – покачал головой майор Бенитес. – Это инженерные фугасы, служащие для создания заграждений за счет образования воронок, завалов в горных массивах и зон разрушений и затоплений в сочетании с радиоактивными осадками. Разрабатывались фугасы и другого назначения. Когда еще Германия была разделена пополам, наши военные выдвигали идею создания по границе ГДР и ФРГ так называемого ядерно-минного пояса, который должен был подорваться по радиосигналу уже в тылу красных – в случае их наступления. Одна из конструкций предполагала, что в корпусе мины будут находиться куры, для того чтобы обеспечить необходимое тепло внутри устройства во время зимних холодов. Кур предполагалось закрыть внутри с запасом продовольствия и воды. Считалось, что птицы оставались бы живы в течение по крайней мере недели. Рассчитывалось, что тепла, выделяемого курами, было бы достаточно, чтобы держать все необходимые компоненты ядерной мины в боевой готовности. – А что, Германия была разделена пополам?! – удивился Джей-Ти. – За каким хреном? Слушайте, да вы чокнутые, как помойные крысы! Понаделали бесовских игрушек, засунули туда бедных кур… Нет, чтобы сделать какой-то полезный прибамбас! И потом, ты сказал про радиосигнал. Почему мы не можем взорвать радиосигналом вот этот чемодан? – Потому что эта модель была приспособлена для дистанционного взрыва, – терпеливо пояснил майор, – но у нас отсутствует передатчик. Изготовить его самим невозможно. – Слушайте, – сварливо сказал Джей-Ти, – я умирал уже несколько раз, и мне этот процесс ни черта не нравится. Давайте привяжем эту ядерную хрень на спину гнилому полковнику, и пусть он бежит себе в тыл к Макриди. – Джей, тебя никто не заставляет идти с нами, – миролюбиво произнес Ростислав. – Нам, собственно, и не нужно столько народу. Я и Андрей Львович, мы справимся вместе. Если вдруг одного убьют, другой запустит адскую машинку. Да вот еще и Роулинсон с нами. – Черта с два! – противореча сам себе, заявил негр. – Стало быть, вы думаете, что старина Джей сдулся?! Я просто предложил разумный вариант, но если вы считаете, что белая башка варит круче черной, делайте как знаете. Если будем подыхать из-за вашей самонадеянности, я успею плюнуть вам вслед, когда черти потащат вас в ад. – А тебя-то куда в конце концов потащат?! – удивился Шибанов. – В рай, – не мешкая, отвечал рэпер. – Мне очень пойдут крылышки, на арфе я тоже сбренчу чего-нибудь… Правда, не знаю, что там насчет телок, самые хорошие как раз должны угодить в ад за грехи, но полагаю, что парочка для меня всегда найдется. Если что, пожалуюсь Мартину Лютеру Кингу [27], думаю, он там котируется и замолвит пару словечек за черного брата. Подумав немного, рэпер добавил: – А еще я надеюсь, что мне там попадется чертов Макриди. И уж тогда я не позволю, чтобы он спокойненько зажарился на атомной бомбе, нет, чуваки! Я его отведу в укромный уголок, а потом… И Джей-Ти принялся перечислять страшные кары, которые ожидают самозваного генерала. Следить за Мастером остались Мидори, Атика, Нестор и Вессенберг. Андрей был уверен, что это более надежная охрана, чем даже если бы на командном пункте остался он сам. Окружение Мастера относилось к присутствию чужаков по-разному – от открытой неприязни до скрытого дружелюбия. Далеко не все, конечно, понимали, что эти люди постоянно держат Мастера под прицелом, а из тех, кто понимал, далеко не все ему сочувствовали. В целом же все выглядело так, словно невесть откуда появившиеся союзники сидят вместе с главнокомандующим и президентом в одном лице на командном пункте и руководят обороной города. То, что даже в комнату для мальчиков Мастер отлучался исключительно в сопровождении длинноволосого типа в золотых очках, относили к особым условиям безопасности. Прибывших с подземной станции солдат, которые видели арест Мастера, Роулинсон распорядился отправить куда-то на юг – как понял Андрей, на дальний форпост. Раненых же поместили в госпиталь, где особенно болтать им было не с руки. – А оно не рванет раньше времени? – уточнил Роулинсон, рассматривая ядерный чемоданчик. Полковник был на удивление трезв и рассудителен. На КП Нестор полечил его наложением рук (Гумилев положил себе на будущее разобраться во всей этой экстрасенсорике) и сменил бинты. Мельком Андрей заметил раны, глубокие и безобразные, как будто горло полковника кто-то жадно грыз и жевал. – У нас все как в аптеке! – отозвался Бенитес с гордостью. – Плюс-минус миллисекунда. Я проверял таймер несколько раз, сэр! Гумилев поднял чемоданчик за рукоять, поводил плечами – тяжело, но сносно. Он отказывался думать, что держит в руке смерть для многих сотен или даже тысяч людей. А с другой стороны – спасение для многих сотен или тысяч людей. У себя в корпорации он привык решать сложные, тяжелые вопросы, но не такого уровня. А после гибели в тоннелях почти всей группы безопасников… В глубине души он надеялся, что в живых остался хотя бы верный Санич, напоминал себе, что при первом удобном случае нужно послать туда поезд, да и тела, хранившиеся в вагонах, похоронить по-человечески… Но к таким потерям Андрей не привык. И вину за них он полностью возлагал на себя. Да, он заплатит все, что полагается по контрактам, даже Ивановой – ведь ее родственники ни в чем не виноваты. Но люди погибли. А Кирилыч? Он вообще не входил в список службы безопасности, был прикомандирован… Стоп, сказал себе Гумилев. Приедем домой (если приедем), тогда будем писать рапорты и отчеты. Сейчас нужно спасать тех, кого еще можно спасти. Андрей совершенно не представлял, как он сможет вытащить за периметр тех же ребят Шибанова. Правила никто не отменял, ему и самому-то выбраться будет сложно. В Твин-Фоллз небось все на ушах стоят. А значит, необходимо выиграть войну. Чтобы Солт-Лейк-Сити стал площадкой для борьбы с вирусом, нормального контакта с иммунными и зараженными, чтобы все это наконец закончилось. Конечно, можно устраниться от борьбы, связаться с ООН, потребовать немедленного вмешательства… Вот только он прекрасно понимал, что никакого вмешательства не будет. Слишком велик страх перед вирусом, царствующим на Запретных Территориях. Никаких наземных операций – разве что авиация отутюжит позиции Макриди ковровой бомбардировкой. Но Гумилев отдавал себе отчет, сколько потребуется времени, чтобы подготовить такую операцию. И это в том случае, если ему удастся аргументированно объяснить, почему бомбить нужно именно армию Макриди… За это время войска бывшего торговца подержанными автомобилями возьмут Солт-Лейк-Сити три раза. Нет, решать проблему придется самому. – Вы-то зачем с нами идете, полковник? – спросил Шибанов. Роулинсон откусил заусенец с ногтя, сплюнул и сказал: – А черт его знает. Зачем серийные убийцы перед тем, как их посадят на электрический стул, предлагают использовать их для медицинских опытов? К тому же я знаю местность, в отличие от вас. Бенитес с интересом посмотрел на полковника, но ничего не сказал. Отойдя к маленькому столику в углу комнаты, он взял бутылку мескаля и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка. – Скоро не будет приличного мескаля, – с видом знатока сообщил он, разглядывая плавающего в бутылке червяка. – Некому делать хороший мескаль. В Мексике, может, все в порядке, хотя черт их знает… Да и кто сюда привезет мескаль из Мексики? – Майор, идите к дьяволу вместе со своим мескалем, – пожелал ему Роулинсон. – Э-э, полковник, – отозвался Бенитес, взмахнув бутылкой. – Я давно уже в его лапах, с тех пор как убил жену и сына, когда они бросились на меня и хотели загрызть. Если хотите, я взорву «Чарли» прямо сейчас, и все мы отправимся по месту назначения – в ад. – Может, его и послать? – тихонько спросил у Шибанова Джей-Ти. – Ага, и он рванет прямо у нас под носом. Нет-нет, человеку с суицидальными наклонностями такие вещи доверять нельзя. Андрей взял тяжелый чемоданчик и при помощи усатого майора упаковал его в ранец с прочными ремнями. – Давайте я понесу, – вызвался Шибанов. – Все понесем, – сказал Гумилев, влезая в лямки и закрепляя их по своему росту, чтобы рюкзак не сползал. – Будем меняться, штука довольно тяжелая… – Шестьдесят кило с небольшим, – подтвердил Бенитес. Ничего особенного из оружия тащить с собой они не стали – укороченные автоматы, пистолеты. Поразмыслив, Андрей выдал автомат и полковнику; Джей-Ти сделал круглые глаза, но комментировать не стал. Разумеется, существовала вероятность, что Роулинсон может их перестрелять или сдать Макриди и сдаться сам, но очень незначительная. Роулинсона у Макриди прекрасно знали и вряд ли сохранили бы ему жизнь. Тем более при тамошних порядках, согласно которым Джею-Ти пришлось расплачиваться за давнишнее происшествие на дороге. Они вышли за стены города и начали спуск по небольшому каменистому склону, помогая друг другу. Джей-Ти все-таки не удержался и съехал вниз на заднице, отчаянно чертыхаясь. Спустившийся следом Роулинсон протянул ему руку, чтобы помочь подняться, но негр только злобно зыркнул на полковника и встал сам, шумно отряхиваясь. Роулинсон повел диверсантов по каким-то трещинам и оврагам, заросшим ползучей зеленью. Из-под ног стремительно разбегались мелкие ящерицы, однажды попался небольшой шакал, который тявкнул на людей и скрылся в расщелине. Гумилев припомнил, что именно в штате Юта, кажется, водятся, «собачки прерий» – лохматые суслики, переносящие в том числе чуму. Хотя до чумы ли сейчас? В сравнении с древней бедой человечества, когда-то опустошавшей континенты, а затем легко побежденной антибиотиками, вирус «Армагеддон» был куда страшнее. Сусликов они так и не увидели, зато обнаружили двух разведчиков Макриди. Не замечая противника, те расположились в небольшой низинке на отдых – что-то пили из фляжек, жевали коричневые полоски – видимо, вяленое мясо. Теоретически на них можно было напасть без особого труда, но зачем? Несмотря на то что все диверсанты были в форме Республиканской армии, разведка могла почуять неладное и открыть огонь, а это совсем ни к чему. Да и что с ними потом делать? С собой не потащишь, обратно в Солт-Лейк-Сити – подавно, оставалось только прикончить. А смысл? Конечно, если удастся взорвать «Чарли», то погибнет несравненно больше бойцов Макриди, но те смерти будут в чем-то оправданными. А эти – нет. Пусть себе едят. И Гумилев погрозил пальцем Джею-Ти, который уже снимал с плеча автомат. Они двигались без остановок. Форсировали почти пересохшую речушку, потом перебрались через небольшое плато, когда-то ставшее ареной кровавой битвы: вокруг валялось не меньше десятка одетых в тряпье скелетов, ржавое оружие, стреляные гильзы, распотрошенные людьми или зверями рюкзаки и сумки. – Может, мелкие банды поцапались, а может, чокнутые… – безразлично сообщил Роулинсон, поддевая ногой лежащий на земле «калашников» без магазина. – Тут чего только не творилось… – Вы нам еще будете рассказывать, полковник, – не удержался Шибанов. – Ах, да. Извините, tovarishch… – рассеянно сказал Роулинсон. Гумилев подумал, что история происходившего на Закрытой Территории всегда будет покрыта белыми пятнами. Вымершие и уничтоженные города, самозваные вожди и генералы, битвы, о которых никто никогда не узнает… А в целом все пришло к закономерному результату – схватке двух пауков в банке. Деваться им из банки некуда, приходится сражаться между собой. Победителю достанется все – то есть банка в безраздельное владение. И так получилось, что им пришлось выбирать, какой из пауков более мерзок, чтобы помочь второму… – Полковник, а что вы будете делать после всего этого? – неожиданно для себя спросил Андрей. Роулинсон привычным движением поправил бинты. – После чего «всего этого»? – Скажем, Макриди проиграет. Потом мы свяжемся с ООН, Тарасов разберется с вакциной, в периметре откроют коридор… – А, вот вы о чем? Ну, во-первых, я не до конца уверен, что доживу до этих прекрасных дней. А во-вторых, если доживу, то вы вместе с господином хоккеистом сделаете все, чтобы засадить меня в тюрьму до скончания веков. Если мистер Тарасофф, как вы его называете, меня вылечит, то я могу просидеть долго. Лет двадцать, не меньше. – Почему-то мне кажется, что с учетом экстремальных обстоятельств на многое придется закрыть глаза. Иначе придется сажать по тюрьмам десятки тысяч людей. – Полагаете? – Роулинсон покосился на Гумилева с интересом. – Думаете, будет амнистия? – Думаю, что валяться на пляже Флориды вас никто не отпустит, но и в тюрьму не посадят. Станете восстанавливать разрушенную инфраструктуру. – Это ваш русский подход – отправлять на лесоповал или в рудники, tovarishch. У нас преступника всегда старались или сразу поджарить на электрическом стуле, или усадить в кутузку, чтобы он на деньги налогоплательщиков жрал там в три горла и качался на тренажерах. Но ход ваших мыслей мне нравится… В самом деле, если с лекарством от вируса у вас выгорит, то ооновцы примчатся сюда на всех парусах расставлять свои палатки и раздавать мешки с гуманитарным рисом. Они это любят. Организация в целом никчемная, но впечатляет. Нам вот туда, между двумя скалами, – резко сменив тему разговора, указал направление Роулинсон. – И осторожно, там могут быть передовые посты. Передовых постов за означенными скалами не обнаружилось, зато в долине внизу был прекрасно виден лагерь Республиканской армии. Судя по открывшейся картине, генерал Макриди готовился к штурму Солт-Лейк-Сити более чем серьезно. Разномастные танки и бронемашины, несколько зачехленных 105-миллиметровых буксируемых гаубиц М102, легкие безоткатные орудия, прицепленные к «хамви» в песчаном камуфляже… Несколько больших палаток, затентованные грузовики с тупыми квадратными мордами радиаторов, санитарные автомобили, множество самодельных средств передвижения типа багги, снабженных турельными пулеметами. Сгруппировано все довольно глуповато, но ведь в этом мире фактически нет авиации. – Когда мы обороняли Уотерхоул, Макриди не выделил на штурм и двадцатой части того, что тут есть, – мрачно произнес Шибанов, лежа рядом с Андреем на бугристой известняковой плите. «Чарли» сейчас был у него. – А ведь это даже не все его силы… – Для того и существует наш план, – сказал Гумилев. – Основные силы будут уничтожены, если повезет – то и штаб. А без штаба и без самого Макриди остальные могут задуматься: а зачем рисковать и лезть на приступ Солт-Лейк-Сити? – А половина килотонны у нас в рюкзаке – это много? – поинтересовался Джей-Ти. – Я ни хрена в этом не понимаю, сэр, я обычный музыкант. Ну, еще немножко гангстер, но у нас в гетто привыкли разбираться между собой без этих подлых конструкций – берешь кастет, пистолет или там «узи», идешь и разбираешься. Все честно, как и должно быть между нормальными людьми. – Половина килотонны – это немного, – не сдержав улыбки от очередного рассказа про гетто, пояснил Гумилев. – На Хиросиму американцы сбросили бомбу мощностью около пятнадцати килотонн. – Про Хиросиму я читал, – закивал Джей-Ти. – До сих пор не понимаю, зачем наши это сделали. Все равно ваши большевики сразу же неслабо прижали япошек, так что они быстро задрали лапки. Притом красные сражались с военными, а наши бомбили мирные города. Шибанов и Гумилев переглянулись: рэпер в очередной раз продемонстрировал, что куда более образован, нежели хочет казаться. Еще недавно он выдавал перлы типа: «Все знают, что, если бы не Гитлер, вы бы никогда не разгромили Наполеона! А Гитлера и его союзника Мао победили американцы». А теперь довольно здраво рассуждает о действиях США в войне с Японией… – Я чего-то не то сказал? – подозрительно уставился на них Джей-Ти. Шибанов засмеялся, а Гумилев ехидно заметил: – Ты забыл, что на стороне японцев были Фидель Кастро и Человек-Паук. – Чело… – начал было рэпер в недоумении, запоздало сообразил, что над ним прикалываются, и сплюнул. – Если вы закончили веселиться, – сказал полковник, – тогда давайте спускаться в долину. Предлагаю добраться скрытно хотя бы вон до тех грузовиков, а там уже прикинуться своими и передвигаться открыто. Если выгорит… – Я боюсь, что если увижу Макриди, то пристрелю его, – признался Джей-Ти. – Тогда вся наша миссия пойдет насмарку, – сказал Андрей. – Так что потерпи. – А если он меня узнает? – Мы постараемся не вертеться вблизи от Макриди. В конце концов, мы же не гранату несем. Укрепим заряд где-то с краю, но так, чтобы взрыв накрыл бoльшую часть лагеря. Детонация боеприпасов, баки с горючим… – Гумилев помолчал, представляя описанное. – Здесь будет ад. – В аду им всем самое место, – оскалился негр. Намеченные ими как ближайшая цель грузовики REO стояли под небольшими деревцами, и возле них никого не было. Либо охрана хорошо замаскировалась, либо Макриди был уверен, что защитники Солт-Лейк-Сити прячутся в городских укреплениях и не планируют упреждающих вылазок. В принципе это было правильным: мелкие удары и диверсионные акции расстановки сил уже не изменили бы, а о наличии у Мастера портативного ядерного заряда Макриди, конечно же, не подозревал. Не следовало забывать и о том, что самозваный генерал в «прошлой жизни» был всего-навсего торговцем подержанными автомобилями. Его многочисленные победы, как и создание боеспособной армии с крепкой внутренней дисциплиной, иначе как чертовским везением вкупе со скрытыми талантами военачальника объяснить было нельзя. Мастер, который при всех своих минусах все же когда-то был кадровым военным и даже героем, это понимал, но противника опасался. И правильно делал. Гумилев не видел армию Мастера, хотя знал, что там тоже есть и танки, и бронемашины, и гаубицы. Однако у Макриди все это смотрелось значительно серьезнее. В тени деревьев они перевели дух, отряхнулись и привели себя в порядок. Старшим в четверке, согласно полученным нашивкам, был Гумилев – в звании капитана. Надеялись, что в Республиканской армии слишком много солдат, чтобы знать всех в лицо. Джей-Ти надвинул каску пониже, а полковник попытался как мог замаскировать свои бинты на горле воротником куртки. – Постарайтесь вести себя естественно, – шепотом сказал Гумилев, оглядывая воинство. – Не стрелять, пока не станет ясно, что другого выхода нет. – А что бы нам не положить снаряд прямо здесь? – предложил Джей-Ти. – Засунуть вон под грузовик, и все дела. – Вон там, с противоположной стороны, стоят танки, – махнул рукой Гумилев. – Полкилотонны может не причинить им никакого вреда, если мы взорвем «Чарли» тут. – Значит, надо было с той стороны и заходить, – проворчал негр. – С той стороны нельзя, – возразил Роулинсон. – Нужно обходить всю долину, попадемся. Выйдя из-за грузовиков, они прошли немного дальше, стараясь выглядеть максимально непринужденно для солдат, и оказались среди военно-лагерной жизни. Кто-то пил кофе, кто-то жарил на костерке дичь (в небольших тушках Гумилев опознал тех самых сусликов – «собачек прерии»), иные чистили оружие, возились в двигателях автомашин, снаряжали пулеметные ленты… Проходящий мимо офицер коротко козырнул Гумилеву, тот ответил. Судя по всему, никаких подозрений диверсанты пока не вызывали. – Вон там нечто похожее на временный склад, – сказал Гумилев Ростиславу, не боясь, что в лагерном шуме его кто-то услышит. – Предлагаю идти туда. – Не вопрос, – отозвался Шибанов. Он почему-то с самого начала решил для себя, что вернется в Солт-Лейк-Сити. Вернется, потому что там осталась Атика. О том, что жена сейчас не сидит в шезлонге на берегу бассейна, а стережет хитрого и коварного врага, Шибанов старался не думать. Они справятся, там ведь рядом Мидори, да и двое из экспедиции Гумилева тоже чего-нибудь да стoят. А ведь у самого Гумилева в Москве осталась дочь. Ростислав вспомнил, как Андрей Львович рассказывал о ней во время тоскливого шествия по тоннелю. Кажется, Маруся… Да, точно, Маруся. Странный все же человек этот олигарх. Не послал подчиненных, пошел сам. Другой бы смылся отсюда, используя любую возможность, а этот вначале полез в тоннель, потом схватился с Мастером (а ведь мог бы договориться, большие люди всегда сумеют найти компромисс, наплевав на окружающих), устроил эту вылазку… Что ему с победы над Макриди? Это же Америка, а не Россия, пусть бы и дальше грызлись между собой, раз уж так называемому мировому сообществу на Закрытую Территорию наплевать. Но нет, Гумилев болеет за местных как за своих. Странный, странный человек. Его и олигархом-то называть, наверное, неправильно. Ростислав помнил, что слово «олигархия» означает форму правления государством, при которой власть сосредоточена в руках узкого круга лиц – этих самых олигархов – и соответствует их личным интересам, а не всеобщему благу. Гумилев, возможно, властью обладал, и огромной, но уж никак не стремился ее использовать в личных интересах. Такой человек не стоял бы сейчас рядом с Шибановым, одетый в запыленную форму, прикидывая, куда установить ядерный заряд, имея притом реальные шансы погибнуть. Деду бы Гумилев понравился, решил Ростислав. Джей-Ти шел по небольшой «улочке», с одной стороны образованной рядом палаток, а с другой – строем бронетранспортеров с армейскими белыми звездами на бортах. Он уже почти успокоился и подумал, что операция пройдет как по маслу, как вдруг увидел человека, которого никак не ожидал увидеть. Капитан Смоллвуд, с которым жизнь его сводила уже трижды, стоял возле палатки и разговаривал о чем-то с рыжеусым толстячком, сплошь перепачканным машинным маслом. В первый раз Смоллвуд был обычным дорожным бандитом по кличке Гофер. Гофер означало Суслик и весьма подходило тщедушному трусливому очкарику. Он с другими такими же подонками из только начавшей собираться армии Макриди пытался обобрать их на трассе, но вышло наоборот. Гофер тогда уцелел и вторично встретился Джею-Ти в городке Уотерхоул. Тогда он уже именовался офицером Смоллвудом и приходил в городок, чтобы предъявить его защитникам ультиматум Макриди. Ультиматум защитники Уотерхоула не приняли, городок был сметен с лица земли, а Джею с друзьями с трудом удалось бежать. Где-то там осталась его девушка, Минни. Джей-Ти надеялся, что она жива… В третий раз Смоллвуд оказался на пути Джея-Ти после того, как рэпер сбежал из камеры в Солт-Лейк-Сити, куда был брошен Мастером. Джея поймали солдаты Макриди, посчитали шпионом, а капитан Смоллвуд к тому же опознал его. В итоге Джея распяли на кресте, и если бы не помощь таинственного русского, Нестора Тарасова, которого полковник Роулинсон еще называл Нефедовым, то Джей так бы и сдох на том кресте. Иисусу было проще, за ним хотя бы присматривал отец… Незадолго перед распятием Джей-Ти оставил Смоллвуду-Гоферу подарочек – выколол ему глаз куриной костью. Тогда капитан вроде бы тронулся умом – по крайней мере так сказал Джею Макриди, – но, видать, очухался. Глаз прикрывала повязка из плотной ткани цвета хаки. Правильно, подумал Джей, береги глаза – новые не вставишь! Он на всякий случай отвернулся, чтобы капитан не видел лица. Сделал еще несколько шагов. Судя по тому, что вслед никто не стрелял и ничего не кричал, Смоллвуд не узнал ни его, ни Шибанова. Джей не стал ничего говорить Ростиславу – проскочили, и ладно. Метрах в двадцати от складов они остановились. – Прикройте, – коротко велел Шибанов. Диверсанты сгрудились вокруг него, словно о чем-то совещаясь. Он снял с плеч рюкзак, открыл его. – Андрей Львович, теперь вы. Код знали все, но Ростислав почему-то предпочел, чтобы его ввел Гумилев. Тот хмыкнул, опустился на колено и быстро набрал цифры, откинув крышечку. Включил замедление. – Быстро-быстро уходим, – приказал он, задвигая рюкзак под днище БМП. – Вон к тем машинам, попробуем потихоньку взять одну. Отряд торопливо двинулся к армейским «Хаммерам» и почти уже добрался до них, как послышался окрик: – Стоять! Вы, четверо, ни с места! «Не стрелять, пока не станет ясно, что другого выхода нет», – тут же вспомнил Ростислав слова Гумилева. Может, удастся выкрутиться? К ним приближались трое солдат и офицер, капитан с немного знакомым лицом и повязкой на глазу. – Что такое? – спокойно осведомился Гумилев, останавливаясь и разворачиваясь к ним вполоборота. Джей-Ти встал за ним – кажется, он не хотел попадаться на глаза офицеру. Почему так знакомо лицо капитана? Кто бы это мог быть? – Кто такие? – сухо спросил одноглазый, бесцеремонно разглядывая диверсантов. Ростислав представил, как на маленьком табло «Чарли» быстро сменяются красненькие циферки. – Капитан Фарагут, – так же сухо представился Гумилев. – Со мной трое рядовых для исполнения специального задания. – Какого задания? Кто приказал? Куда следуете? – наклонив голову набок, выдал очередь вопросов одноглазый. – Вы не представились. – Капитан Смоллвуд. …Уотерхоул. Шибанов вместе с другими защитниками городка ждет, пока откроется массивная дверь и внутрь войдет парламентер от Макриди. – А у вас здесь уютно, – сказал тогда парламентер, аккуратно складывая белый флаг и убирая его в карман куртки. Это оказался светлокожий человек средних лет с ухоженными усиками. Сейчас усиков у него не было, как и одного глаза. И очков в тонкой золотой оправе, которые он тогда носил, не было. Видимо, вставил в единственный глаз линзу. – Лейтенант Дональд Смоллвуд, – представляется парламентер. – Командир мобильного отряда Республиканской армии. Я уполномочен от лица командующего Республиканской армией генерала Эрвина Макриди предложить вам сдаться. После капитуляции поселения мы обещаем сохранить всем жизнь. Все оружие, продукты питания, горючее, вода и прочее переходит в собственность Республиканской армии и будет распределяться согласно правилам, установленным в ней. Комендантом поселения буду назначен я. Его выставили из города. Вполне возможно, потом он и стал комендантом, когда защитники погибли или покинули Уотерхоул… А теперь вот вырос до капитана… – …Так вот, капитан, – жестко произнес Гумилев, глядя Смоллвуду на переносицу, – у нас приказ от генерала. Я не думаю, что суть специального задания я обязан раскрывать даже вам. Андрей надавил на слово «даже», словно подчеркивая некий особый статус Смоллвуда. Возможно, многим такое польстило бы, но капитан явно не собирался прекращать разговор и отпускать их с миром. – От генерала? – переспросил Смоллвуд. – И когда же генерал отдал этот приказ? – Два часа назад. Гумилев сказал наугад, потому что не представлял, где находится сейчас Макриди. Теоретически он должен был находиться в лагере. Следовательно, приказ мог отдать и пять минут назад, и полчаса… Но если он не в лагере, имело смысл назвать некий больший срок. Вот только устроят ли Смоллвуда два часа? – Два часа назад… – задумчиво повторил Смоллвуд. Бывшие с ним солдаты – невозмутимый чернокожий и два белых парнишки лет по восемнадцать, не больше – молчали и не двигались, ожидая приказов. Один слегка поморщился: мол, чего это офицер пристал к парням, которые явно спешат с каким-то важным поручением? – Вас что-то не устраивает? – уточнил Гумилев. Шибанов едва заметным движением поправил ремень автомата так, чтобы он мог быстро и легко соскользнуть с плеча. – Да, сэр, – заявил капитан Смоллвуд. – Генерал находится вне лагеря, и вы никак не могли получить приказ от него два часа назад, если были в тот момент вместе с ним. Но это не главное. Главное – что среди вас находятся как минимум двое шпионов Мастера, которых я знаю лично. Не успел капитан Смоллвуд закончить фразу, как Ростислав шевельнул плечом. Автомат соскользнул в руку именно так, как он планировал, и короткая очередь заставила бойцов Смоллвуда пригнуться – Шибанов взял слишком высоко. – За мной! – крикнул Гумилев, быстро пятясь к машинам, в то время как полковник Роулинсон хрипло заорал: – Шпионы! Шпионы Мастера! Они в лагере! Поскольку и гумилевцы, и местные были одеты в одинаковую форму, это вызвало ожидаемый переполох. Кто-то бросился в укрытие, за автомобили и бронемашины, кто-то схватил оружие. Шибанов тем временем выпустил еще одну очередь, теперь уже по противнику, и бросился бежать, отметив, что один из солдат повалился в траву. Смоллвуд, упав на колено, открыл огонь из пистолета. Роулинсон неожиданно вскрикнул и покачнулся. Его подхватил под руку Джей-Ти и потащил к «Хаммеру». Гумилев уже забрался внутрь и с восторгом обнаружил, что ключ зажигания торчит, где ему положено. Действительно, на кой черт опасаться угонщиков в военном лагере? Двигатель взревел, перекрыв на мгновение все усиливающуюся пальбу. Стреляли в основном вверх, но Гумилев надеялся, что в суматохе солдаты Макриди прикончат и пару-тройку своих. Впрочем, здесь почти все станут мертвецами через несколько минут. Даже не мертвецами – пылью и пеплом… Заслужили ли они это? К дьяволу, подумал Андрей, краем глаза подмечая, что Джей-Ти и Шибанов втискиваются в кабину, волоча за собой полковника. Извечный вопрос войны: а вдруг враг – хороший человек, у него семья, дети, он выращивает бегонии и любит золотых рыбок. Враг и есть враг, и эти люди идут в Солт-Лейк-Сити убивать и грабить. «Хаммер» выкатился из общего ряда и резко свернул вправо. Гумилев увидел капитана Смоллвуда, продолжавшего стрелять с колена. Несколько пуль громко ударили в усиленное пулестойкое лобовое стекло, не принеся вреда. В следующий момент Смоллвуд отпрыгнул в сторону, а вот другому бойцу Республиканской армии повезло меньше – тяжелый автомобиль громко ударил его бампером, а потом переехал. Машина им досталась не армейская, а переделанная из гражданской. Выбирать не приходилось, не было времени – Андрей влез в ближайшую, и слава богу, что там оказался ключ. Проходимость у гражданской версии «Хаммера», естественно, была ниже, чем у армейской, и удирать по пересеченной местности Гумилев не решился. Он отчаянно лавировал между ожившей техникой – кто-то пытался заблокировать путь, по кузову барабанил свинец. – Я за пулемет, сэр! – крикнул Джей-Ти и полез было в люк, к турели. Его сдернул вниз Шибанов: – Оторвемся немного, тогда будешь палить! А то башку прострелят! «Хаммер» впритирку проскочил между двумя танками, с треском отлетели зеркала заднего вида, с омерзительным звуком железо проскрипело по железу. Сзади раздался взрыв – наверное, кто-то сдуру метнул гранату или выстрелил из подствольника, рискуя повредить свои же машины. Надерут ему одно место, если успеют… Исковерканная танковыми траками грунтовая дорога уходила между двумя пологими холмами. Гумилев направил машину туда, через плечо спросив: – Полковник, эта дорога нас устраивает? – Вполне, – хрипло отозвался Роулинсон. – Ч-черт, горло сорвал… – А идея с паникой и шпионами была хороша! – признал Шибанов. – Что там у меня с плечом? – Пуля попала в лопатку. Кажется, раздробила, но глубоко не ушла. – Ч-черт… – снова выдохнул Роулинсон и, кажется, потерял сознание. Джей-Ти все-таки полез к пулемету – над головой загрохотало. Андрей высунулся в окошко и оглянулся. Их преследовало несколько автомобилей – «Хамви», багги. Стреляли вслед, но поди попади, когда машина скачет по неровностям и ухабам… Это, видимо, понял и Джей-Ти, который перешел к иной тактике и принялся бросать на дорогу ручные гранаты. Для бронированных машин с пулестойкими шинами их осколки были не страшны, а вот багги слегка приотстали. – Расти, давай твои гранаты сюда! – закричал Джей-Ти, раскидав свой запас. – И у полковника с олигархом возьми! «Карманная артиллерия» сбила преследователей с толку и позволила оторваться на сотню-полторы метров. Под колесами коротко пророкотал бетонный мостик над пересохшим речным руслом, дорога резко вильнула и пошла вниз. Гумилев взглянул на часы. – Уже скоро! – крикнул он. – Хорошо, что мы в низине, ударная волна не так зацепит! На самом деле Андрей вовсе не был уверен, что, спустившись в низину, отряд окажется в относительной безопасности. Эпицентр находился слишком близко, плюс еще неизвестно, что у них там хранилось в лагере… Невольно Гумилев прибавил скорость, «Хаммер» опасно подпрыгивал, шел юзом. – Поубиваешь! – с радостной улыбкой предостерег Шибанов. Парень явно считал, что они уже вырвались, что все позади. – Не поубиваю! – отозвался Гумилев, притормаживая и объезжая брошенный на дороге ржавый мини-вэн. Со второстепенной дороги «Хаммер» выскочил на вполне приличное асфальтированное шоссе и помчался по нему. Ветер гудел, врываясь в открытые окна, Джей-Ти что-то орал – то ли пел, то ли ругался. Судя по хлопкам позади, разбросал свои последние гранаты, опять взялся за пулемет – на ровном шоссе в этом уже имелся смысл. Гумилев снова взглянул на часы – ну, когда уже?! Что там говорил майор Бенитес про точность до миллисекунды? Или это его часы идут неправильно? В этот момент и рвануло. Земля ушла из-под колес «Хаммера», словно при землетрясении. Машину занесло, несколько мгновений она скользила боком практически над поверхностью шоссе, потом «Хаммер» грохнулся на трескающийся асфальт и закувыркался. Андрей Гумилев врезался головой в потолок и потерял сознание. |
Юрий Бурносов
Подземелья смерти
